Трагический случай с Артемом Чечиковым показал, что не всегда и пассажиры, и летные службы готовы к такой критической ситуации. «Милосердие.RU» рассказывает о том, кто и как может и обязан помогать пассажиру самолета.

/http://fedpress.ru/

По внутренним регламентам

Британская медицинская ассоциация давно призывала обратить внимание на здоровье авиапассажиров: эксперты ассоциации отмечали, что вопросами безопасности пассажиров воздушного транспорта с точки зрения их состояния никто не озабочен. А в США подсчитали, что ежегодно в Америке сердце останавливается у более чем 350 тысяч граждан, и в большинстве случаев это случается на борту самолета.

Случившаяся в Шереметьево трагедия, когда от внезапного сердечного приступа скончался челябинский студент Артем Чечиков, стала из ряда вон выходящим событием для столичного аэропорта. По словам главного врача Шереметьево Артура Бунина, пассажиров с сердечными приступами с самолетов снимают постоянно. В 2012 году таких случаев было 283, в 2013-м – уже 395. При этом в целом в 2012 году аэропортом была оказана медпомощь пассажирам в 533 случаях, а в 2013-м – 621 раз. Но смертельных случаев, как это произошло с Артемом Чечиковым, до этого не было.

При этом, по словам заместителя генерального директора Шереметьево Андрея Никулина, все службы аэропорта сработали слаженно и в рамках локальных распоряжений: «Мы приняли сигнал с борта в 04.33 утра. Уже через десять минут лайнер сел. Мы понимаем переживания пассажиров – самолет заруливал 10 минут, и они казались всем вечностью. Но пилоты сработали в рамках инструкций. Все было сделано четко, до секунды».

Надежда на попутчика

Вы летите в самолете, и вдруг вам или вашему близкому становится плохо. Что делать, к кому бросаться за помощью? К сожалению, пока вы в небе, – единственная надежда, как ни странно, не на экипаж, а на попутчиков.

Конечно, в первую очередь вы обратитесь к стюардессе. В самолете обязательно есть аптечка. Другое дело, что ее содержимое может не обеспечить поддержание больному нормального состояния. Причем не существует единых требований к авиакомпаниям по обеспечению даже простейшей медицинской помощью на борту самолета. Многие авиалинии самостоятельно решают эту проблему, но объем возможной помощи бывает самым разным.

Может ли экипаж – пилоты или бортпроводники – оказать медицинскую помощь пострадавшему? В Европе экипаж лайнера должен владеть навыками оказания первой помощи, однако про стандарты, по которым должна вестись такая подготовка, сказано очень мало. Наши экипажи, говорит Артур Бунин, также проходят обучение навыкам первой помощи. Но обучение длится всего три дня. Многому ли научишься за это время?

Получается, что если у пассажира случится внезапное острое отравление, начнутся роды, произойдет сердечный приступ, надеяться на стюардесс не приходится. «По правилам, бортпровордник или пилот обязаны сообщить по громкой связи о случившемся всем пассажирам самолета. И выяснить, есть ли на борту профессиональный врач, причем лучше – с конкретной специализацией», – говорит главврач Шереметьево.

По данным федеральной авиационной службы США и Международной организации гражданской авиации, смертность пассажиров на борту самолетов составляет 25,1 случаев на один миллион рейсов. Из них 13,1 случаев связаны с болезнями сердца.При этом 62 процента пассажиров, умерших на борту самолета, уже страдали сердечно-сосудистыми заболеваниями.

Трудности перевода

Итак, на борту (о, счастье!) нашелся профессиональный медик, и пассажиру оказывают нужную помощь. Тем временем экипаж действует. Как поясняет замгендиректора аэропорта Андрей Никулин, борт тут же передает информацию о случившемся диспетчерам ближайшего аэропорта, диспетчеры оповещают руководителя полетов, тот связывается с ответственными службами аэропорта. Пока самолет заходит на экстренную посадку в ближайший аэропорт, здесь готовится медицинская помощь.

Однако нужно учитывать неприятные нюансы. Как утверждает руководство аэропорта «Шереметьево», в случае с Артемом Чечиковым пилоты, действительно, передали диспетчерам, что у пассажира случился сердечный приступ и требуется немедленная посадка. «Но мы не получили информацию о том, что на борту проводятся реанимационные мероприятия. И поэтому не были готовы к такой ситуации», – утверждает Андрей Никулин. Хотя вдова Артема Елена Чечикова, а также пассажиры-очевидцы событий сообщили журналистам, что о том, что нужна реанимация, экипаж сообщил на землю.

Тем не менее, это расхождение в показаниях стоило жизни молодому студенту. По словам Никулина, испанские пилоты могли, говоря не по-русски, дать несколько искаженную информацию. Да и диспетчеры, возможно, как следствие, не так поняли экипаж. Видимо, в случае, если вы летите бортом иностранной компании, нужно лично проследить, какую информацию сообщает экипаж на землю, и если требуется серьезная помощь, добиться, чтобы об этом были проинформированы наземные службы.

Кто ждет на земле?

К сожалению, медицинская служба аэропорта имеет квалификацию только неотложной помощи. По словам Артура Бунина, медики – врач и фельдшер – поднялись на борт самолета не только с «зеленкой и йодом», как утверждают свидетели случившегося, но и с дефибриллятором. Но они не могут и не должны оказывать реанимационные действия.

«Наш медицинский персонал прибывает на борт, чтобы оценить состояние больного. Если нужна первая медицинская помощь, он ее оказывает. Дальше все зависит от ситуации – это может быть интоксикация, роды, инфекция – что угодно. В этой ситуации важно мнение квалифицированного врача. Наш персонал вызывает соответствующую помощь», – говорит Артур Бунин. По словам главного врача Шереметьево, так и было сделано в случае с Артемом Чечиковым. Медики аэропорта не стали вмешиваться в действия пассажира-реаниматолога, оказывающего реанимационные действия студенту. Через 15 минут была вызвана реанимационная бригада.

Есть и нюансы. Как поступить с больным инфекционными заболеваниями? А если пассажир летит из экзотической страны и, оказалось, стал переносчиком геморрагической лихорадки или малярии? Это опасно для окружающих, поэтому в аэропортах международных сообщений существуют специальные пункты санитарно-карантинного контроля.

Часто работники таких пунктов досматривают груз или опрашивают экипаж и пассажиров о состоянии здоровья. Переносчика опасной инфекции сначала изолируют, затем госпитализируют в инфекционное отделение больницы. Медпомощь будет оказана также всем, кто контактировал с этим пассажиром.

А вот в вызове бригады реаниматологов, пожалуй, кроется наибольшая сложность. Дело в том, что скорую помощь Шереметьево обязан вызывать из Москвы – ведь еще давно аэропорт был приписан к столице, и с тех пор эта подведомственность сохраняется. Хотя вызов скорой из Подмосковья не спасет ситуацию: по словам представителей аэропорта, в Лобне, ближайшем населенном пункте, вообще нет реанимобилей.

Реанимационная бригада может быть вызвана и пассажирами. Но в обязанность медиков аэропорта входит вызов врачей скорой помощи. При этом, поясняют в аэропорту, звонить все равно приходится по 911. Но в экстренной ситуации – которая и произошла с Артемом Чечиковым – можно воспользоваться прямым номером, что и сделали врачи Шереметьево. Однако скорая все равно ехала целый час. Причина такой задержки машины пока неизвестна.

Артем Бунин отмечает, что, по его данным, ни в одном аэропорту мира нет своей реанимации. В случае, когда требуется подобная специализированная помощь, аэропорт вызывает бригаду извне. Но, по словам замгендиректора Шеремтеьево Андрея Никулина, трагедия, произошедшая с Артемом Чечиковым, возможно, заставит пересмотреть существующую практику.

«Именно такие печальные случаи и вынуждают менять законодательство», – говорят в руководстве аэропорта. Здесь намерены инициировать такие изменения в законах и, возможно, удастся добиться появления реанимационной службы на территории аэропортов.

Юридическое подспорье

Опасаться, что бюрократические проволочки на земле помешают оперативным действиям медиков, не нужно. Анна Захаренкова, руководитель пресс-службы аэропорта Шереметьево, пояснила, что пограничники, действительно, поднялись на борт лайнера, чтобы проверить документы, но они общались с экипажем, а медики действовали параллельно и медпомощь Артему Чечикову не прекращала оказываться. К тому же, сев в российском аэропорту, любой зарубежный самолет оказывается уже в юрисдикции нашего аэропорта, и наши медработники имеют право действовать смело.

На территории аэропорта есть штатный психолог. Не стесняйтесь попросить психологическую помощь. Часто она бывает нужна даже не пострадавшему, а его близким, которые летели с ним. Помогите таким пассажирам найти психолога, который сможет успокоить людей и оказать, в том числе, практическую помощь (дать воды, организовать помощь с багажом, с питанием).

Тем не менее, может оказаться, что пассажир не получит должную медицинскую помощь. Или же наступит трагический финал. Что делать? Юристы советуют в любом случае не опускать руки. Адвокат Игорь Трунов убежден, что нужно требовать выплат материального и морального ущерба – причем можно это делать через суд, а можно и вести переговоры с самими компаниями-виновниками.

Адвокат советует не церемониться с определением суммы ущерба и требовать максимальный размер выплаты. Игорь Трунов вел многие дела по авикатастрофам и другим случаям, где люди получали увечья или гибли, и говорит, что во многих случаях заявляет по российским меркам баснословную сумму. Это 40 миллионов рублей. Однако если судить по западным стандартам, это даже мало.

«Эта сумма вытекает из решений Европейского суда по правам человека. У ЕСПЧ есть несколько решений, которые суд выносил по жалобам европейцев. Страсбург установил, что жизнь человека не может стоить дешевле 1 миллиона евро».

Конечно, наши суды взыскивают с виновников гораздо более скромные компенсации, но, по мнению адвоката, чем больше просит жертва, тем большая вероятность получить максимальный выигрыш.

Важно! Группа риска

Пассажирам нужно помнить, какие заболевания могут вызвать осложнения на 10-километровой высоте. Прежде всего, это сердечно-сосудистые заболевания: ишемическая болезнь сердца, стенокардия и гипертония. Противопоказано летать тем, кто недавно перенес инфаркт, инсульт или гипертонический криз (нужно выждать хотя бы полгода). Стоит помнить, что давление на борту самолета низкое, соответствует давлению на высоте около 2 000 метров над уровнем моря, из-за чего в кровь человека поступает меньше кислорода, а это опасно и для сердечников, и для пассажиров с повышенным внутричерепным давлением. Рискуют также пассажиры с патологией свертываемости крови.

Перелеты опасны для тех, кто страдает заболеваниями вен, тромбофлебитом, тромбозом – малоподвижное состояние во время полета приводит к застаиванию крови и отекам. Это чревато отрывом тромба.

Перепады давления во время полета могут плохо отразиться на состоянии людей, страдающих пневмонией, астмой. Отит может перетечь в аэроотит, опасны также гайморит и простой насморк – в этом случае нужно хотя бы использовать сосудосуживающие капли.

Нельзя летать тем, кто недавно перенес хирургические операции. Запрет на полет есть и для будущих мам: в разных авиакомпаниях разные правила, на борт могут не взять беременную женщину на сроке начиная с 36 недель (в некоторых компаниях – уже на 28-й неделе). А новорожденных детей можно перевозить в самолете только в сопровождении врача.

Помоги себе сам

Но можно же как-то перестраховаться в полете? Врачи советуют: если ваше заболевание в критической ситуации может потребовать срочного врачебного вмешательства, попросите вашего лечащего доктора дать письменные подробные рекомендации, переведите памятку на английский и несколько других языков и путешествуйте с этими правилами.

Это особенно актуально для больных диабетом, астмой, аритмиями, гипертонической болезнью. С собой лучше иметь нужные медикаменты в самолете. Подумайте не только о себе, но и о ваших близких, особенно пожилых, родителях, которые летят куда-то самостоятельно, без вашего сопровождения. Дайте им с собой такую памятку.

Кстати, о лекарствах. Нужно помнить, что в составе препарата обычно есть конкретное действующее вещество, которое имеет международное название. Именно его – а также все возможные аналоги – нужно внести в список важных препаратов, которые могут помочь при острой ситуации. Требования к перевозке медикаментов, а также шприцов, стоит уточнить у вашей авиакомпании заранее, до полета.

Если у вас аллергия на какие-то лекарства, анестезионные препараты, если в вашем организме есть импланты, титановые протезы – также внесите эту информацию в вашу памятку.

Если вы беременны, так же стоит взять выписку у вашего врача, со всеми нужными рекомендациями.

И самое важное – предупредите стюардессу о том, что вам может стать плохо в полете. Сообщите бортпроводникам, где находится ваша инструкция и необходимые списки.

На вопросы отвечает капитан воздушного судна Том Банн, который вот уже 30 лет эффективно помогает людям избавляться от аэрофобии.

1. Мой самолет разобьется?

Нет. Потому что катастрофа – это всегда исключительное событие. А большинство нештатных ситуаций, которые могут возникнуть, не несут смертельной опасности, ведь все самое важное в самолете имеет резерв, и не один. Например, основную систему гидравлики дублирует запасная, а запасную – еще одна запасная. То же самое с навигационной системой: сломалась главная – будет работать запасная, сломалась запасная – и ей найдется замена. А чтобы все разом отказало – это из области фантастики.

2. А что, если пуля прошьет фюзеляж?

Во-первых, чего точно НЕ случится, так это развала самолета. Область повреждения от пули не грозит целостности фюзеляжа. Опасность возникнет, если пуля повредит гидравлику или электрическую систему. Но даже в этих случаях с самолетом должно быть все в порядке, потому что все приборы и оборудование заменяемые (см. пункт 1).

3. А если сломается шасси?

Опять же, есть несколько способов выпустить заклинившее шасси. Когда все в норме, пилоты получают подтверждение на табло, что шасси выпущено и зафиксировано в таком положении. Если этого не произошло, они открывают замки, которые удерживают его в убранном положении во время полета. После этого шасси выпускается под действием гравитации. Если и это не помогло, шасси можно выпустить вручную при помощи рычага.

4. А вдруг что-то лишнее/странное появится на крыле?

Весь мой опыт подсказывает, что такое возможно только в кино, вроде «Сумеречной зоны» (где пассажир самолета видит, как гремлин пытается сломать крыло). Хотя люди видят разное и многие думают, что это видят только они. Например, в определенных условиях вдоль крыла появляется «испарина», похожая на туман: появляется и исчезает. Но в этом нет ничего опасного.

5. Может ли самолет рухнуть из-за турбулентности?

Я скажу нет, хотя в самом начале эпохи реактивных двигателей произошла единичная катастрофа из-за турбулентности. Самолет British Airlines совершал экскурсионный облет горы Фудзи, и из-за мощной реактивной струи, ударившей в гору, попал в такую турбулентность, что развалился. Но это была уникальная ситуация: особая форма горы, определенное расстояние, малый опыт полетов с таким двигателем... В общем, больше подобных катастроф не было.

6. А что, если разобьется иллюминатор?

Иллюминаторы в салоне сделаны из органического стекла, и оно не разобьется. В кабине пилотов – настоящее стекло, но очень и очень прочное. Оно с подогревом. Если система подогрева даст сбой, то окно кабины может треснуть. Но, опять же, это бывает весьма редко.

7. Правда, что безопасно летать в грозу?

И да, и нет. В грозу опасно совершать посадку из-за такого явления как «микрошквал», или «микропорыв», когда происходит сильное кратковременное нисходящее движение воздуха. Это не страшно, когда вы на высоте 5 тысяч футов, но когда вы в считанных метрах от земли, это чревато. Поэтому самолеты не садятся на полосе, над которой бушует гроза.

8. Что произойдет, если в самолет ударит молния?

Да ничего особенного. Вот вам занятная статистика. Средний самолет получает удар молнией дважды в год. В кабине пилотов в этот момент слышен звук удара и видна вспышка. Но точно установить, что это было – молния или статический разряд (самолет собирает статическое электричество, пролетая сквозь облака), можно только после приземления. Если на крыле или на носу обнаружатся отметины, похожие на след от потушенной сигареты, то это была молния.

9. Над какими территориями лучше не летать?

Конечно, первое, что приходит в голову, это восток Украины, где был сбит пассажирский лайнер. Авиакомпания виновна в том, что направила туда самолет, несмотря на то, что в предыдущие дни бойцы в этой зоне применяли зенитные ракеты. Такие могут сбивать цели на большой высоте.

10. Что будет, если не выключить телефон во время взлета?

Ничего. Ваши телефоны ни на что не влияют и никогда не влияли. Это мера «на всякий пожарный», придуманная авиационными властями, которым не очень-то хочется проверять каждое электронное устройство: а может ли оно вызвать проблему? В общем, телефоны никогда не были угрозой, они не работают на тех частотах, что используются в авиации.

11. Опасно ли лететь над Бермудским треугольником?

Я сам не раз там летал. Это место – не более странное и опасное, чем все остальные места на планете. Конечно, кому-то хочется острых ощущений, вот они и рисуют в воображении сюжеты в духе Стивена Кинга. Самолеты пропадали то там, то сям. И Бермудский треугольник в этом смысле никакой не особенный.

12. А чего боятся сами пилоты?

Не знаю... не особенно-то они и боятся. Про полеты можно с уверенностью сказать одно: самолеты стали такими надежными, что тревожиться совершенно не о чем. Так что дело не в технике. Наверное, просто волнует ощущение ответственности за жизни сотен людей.

13. Что, если откажет один из двигателей?

Самолет может лететь и на одном двигателе. Но все-таки в этом случае нужно совершить посадку, потому что резерва больше не осталось (снова см. пункт 1). Как правило, самолет с одним отказавшим двигателем садится в ближайшем аэропорту.

14. А если откажут оба двигателя?

Тогда самолет будет планировать. Такое случалось лишь дважды. Много лет назад в Канаде у Boeing 767 во время полета перестали работать двигатели, причем по смехотворной причине: полет был рассчитан в метрической системе, а заправку осуществили по английской системе мер. И вот посреди облаков вдруг стало тихо-тихо: остановились двигатели. Пилоты нашли ближайший аэропорт, правда, выяснилось, что он уже давно не действует, а полосу используют автогонщики. Но они быстро смекнули, что с самолетом что-то не так, и мигом убрались с полосы.

15. Какая самая страшная ситуация случалась с вами в полете?

Ни единой на гражданских авиалиниях и очень много, когда я был летчиком ВВС. По правде говоря, летать гражданскими рейсами скучно, и главная задача пилотов – чтобы все так и оставалось.

Когда безопаснее летать - днем или ночью? Можно ли самостоятельно определить степень изношенности самолета? Можно ли понять, что он падает, во время полета? Должен ли пилот предупреждать пассажиров о нештатных ситуациях? Штурман с 25-летним стажем Игорь Ободков рассказал, на что стоит обращать внимание перед тем, как сесть в самолет, и во время полета.

- Где можно узнать, какой парк самолетов у авиакомпании?

На сайте Росавиации должны быть данные о парке авиакомпаний. Некоторые компании, например «Аэрофлот», публикуют у себя на сайте данные о том, какие типы судов у них есть. Там же есть и средний возраст авиапарка. У того же «Аэрофлота» он не больше пяти лет. Но возраст судов - это не самое важное, на что стоит обращать внимание. В первую очередь нужно смотреть, чтобы рейсы выполнялись регулярно. Нужно смотреть историю компании, сколько лет она существует.

Когда пилоты садятся в старый самолет, они наверняка понимают, что это развалина. Бывает ли такое, что экипаж отказывается лететь по этой причине?

Такие случаи бывают. Есть пилоты принципиальные, но есть и те, которые думают, что если в прошлом полете все прошло нормально, то и в следующий раз обойдется. Есть список неисправностей, с которыми можно и с которыми нельзя лететь, но все равно многое зависит от пилота. Кто-то может отказаться лететь из-за трещины в один-два миллиметра.

Мы добиваемся, чтобы у пилотов была гарантированная оплата, поскольку сейчас все зависит от количества часов, проведенных за штурвалом. Понятно, что сдельная оплата часто заставляет пилотов пренебрегать и неисправностями, и усталостью. Ради денег многие летают на пределе, особенно когда речь идет о коротких рейсах - до Казани или Питера.

В заключении о тюменской катастрофе эксперты отметили, что у экипажа была задолженность по отпускам свыше ста дней. Международные ассоциации давно ввели систему контроля усталости пилотов. В России ее внедрять никто не спешит, хотя усталость - это и есть тот самый пресловутый человеческий фактор, который чаще всего называют в качестве причины аварий.

- Должен ли кто-то предупреждать пассажиров о том, что самолет уходит на второй круг?

Об этом никто не предупреждает, поскольку ситуация штатная и уход на второй круг летчики отрабатывают на тренажерах. Причины разные: могли потерять скорость из-за сильного ветра, может быть, закрылки не выпущены, может быть, пилот понял, что не вписывается в зону посадки. Решение идти на второй круг пилот обычно принимает на высоте 30–60 м.

Судя по кадрам камер видеонаблюдения, «Боинг» в Казани свалился в штопор при заходе на посадку. Почему это могло произойти?

Для каждого положения крыла есть минимальная скорость. Как правило, самолет уходит в штопор, когда достигает критически малых скоростей. Чаще всего это происходит, если пилот неправильно выбирает положение самолета. Но сваливание может произойти и на большой скорости, если, например, пилот резко потянет штурвал на себя. Тогда скорость может достигнуть критического значения.

Понять, что вы падаете, почти невозможно. Когда человек летит в самолете, он теряется в пространстве

- Как обычному человеку, летящему на самолете, понять, что что-то пошло не так?

Понять, что вы падаете, почти невозможно. Когда человек летит в самолете, он теряется в пространстве. Даже пилот не сможет четко определить положение самолета в воздухе, если не видно горизонта. А вот, например, тряска - это не показатель, поскольку это может быть обыкновенная болтанка. Плохой признак еще, если на борту пахнет горелым. Это уже более реально, нужно сразу вызывать проводников и выяснять, что случилось. Может быть, подгорело что-то на кухне, а может, дымится проводка.

- Должен ли пилот предупреждать пассажиров о нештатных ситуациях?

Мое мнение - пилоту лучше не сообщать пассажирам о том, что что-то идет не так, им этого лучше не знать, потому что может начаться паника, которая только все усложнит.

- Каков уровень подготовки выпускников наших летных училищ?

Они, как правило, обучаются на одном типе, а работать приходится на другом. Все выпускники в течение года-полутора доучиваются, чтобы освоить тот тип, который есть в авиакомпании. Часто выпускники российских летных училищ доучиваются за рубежом. Знание английского обязательно даже на внутренних перелетах. В заключении МАК по авиакатастрофе в Тюмени, кстати, было отмечено слабое знание английского языка - они просто могли не понять какую-то часть документации по самолету, она вся на английском.

- Нужно ли смотреть на прогноз погоды, выбирая рейс?

Обращать внимание на погоду перед вылетом не имеет смысла. Экипаж сам иногда сообщает, например, что погода солнечная, но в конечном итоге от этого почти ничего не зависит. В основном безопасность полета зависит от уровня подготовки экипажа.

Чтобы определить, скажутся ли на полете погодные условия, нужно знать минимум самолета, аэродрома и экипажа - минимальную дальность видимости на полосе. Чем ниже видимость, при которой самолет может зайти на посадку, тем лучше. Минимум самолета зависит от уровня его автоматизации, минимум аэродрома от технической оснащенности, а экипажа - от опыта, количества часов и посадок, должны быть пройдены все тренажеры. Конечно, перед полетом никто вам эти показатели называть не будет.

- Отличаются ли по степени безопасности дневные и ночные рейсы?

День или ночь - абсолютно неважно. Хотя ночью иногда лучше видны огни высокой интенсивности, по которым пилот ориентируется при заходе на посадку. Днем, особенно в туманную погоду, их труднее разглядеть. Правда, нужно учитывать, что пилоты тоже живые люди и им может хотеться спать.

- А по внешним признакам пассажир может определить неисправность самолета или проблемы с экипажем?

Только если подходишь к самолету, а с него топливо течет. Или если видишь заметную трещину на самолете. Случается, что пассажиры начинают подозревать, что один из членов экипажа пьян. Я ни разу не сталкивался ни с чем из перечисленного, но теоретически это возможно. За тем, чтобы пилоты садились за штурвал трезвыми, авиакомпании строго следят, но ведь пилоты могут выпить и уже в полете. В Америке сейчас, например, пилоты проходят выборочный контроль после посадки. В «Аэрофлоте» такое право у администрации тоже есть.

За рубежом есть система добровольного оповещения, чтобы пилоты могли рассказать диспетчерам о неисправности, но во многих российских компаниях за такое сообщение последуют санкции в адрес сознавшегося пилота

Это не совсем так. Одно дело, если речь идет об уже обкатанной и утвержденной модели. Но процент вероятности отказов на старых самолетах действительно выше. Старая техника требует и больших затрат. У них лизинговые платежи меньше, но обслуживание значительно дороже, часто требуется замена деталей. Бывает, что авиакомпании, экономя на лизинге, просто вовремя не меняют детали.

Как должны вести себя диспетчеры в ситуации, когда пилоты сообщают о неисправности. Есть ли какая-то общая схема, от которой они не отклоняются, или принимают решение самостоятельно?

Пилоты принимают решение сами, а диспетчеры только могут освободить зону, если требуется срочная посадка, или дать указания по маршруту, если видимость плохая.

Отражается ли как-то на табло тот факт, что с самолетом что-то случилось? Будет ли просто написано «задерживается» или есть еще какие-то формулировки для таких случаев?

Обычно пишут один из двух вариантов - по техническим причинам либо из-за погодных условий. Но я бы не стал паниковать из-за формулировки «по техническим причинам», ведь это вовсе не значит, что обнаружили какую-то неисправность, - может быть, просто нет резервного самолета или нет топлива.

- В России пугающая статистика авиапроисшествий. Насколько вообще можно ей доверять?

Статистика действительно плохая. И потом, не все происшествия попадают в статистику. Бывают неисправности, которые не успели зафиксировать диспетчеры. Допустим, колесо спустило на посадке, было снижение безопасной высоты или шасси не получилось выпустить с первого раза. Такие инциденты тоже влияют на рейтинг авиакомпаний. За рубежом есть система добровольного оповещения, чтобы пилоты могли рассказать диспетчерам о неисправности, но во многих российских компаниях за такое сообщение последуют санкции в адрес сознавшегося пилота.

Очевидцы падения Ан-148 утверждают, что самолет горел в воздухе. Обломки разбросаны на большой территории, что свидетельствует о взрыве на борту самолёта. Специалисты разбираются в причинах трагедии. Это был теракт?…

На Западе разгадали причину катастрофы Ан-148, но теракт не исключается

Комиссия Межгосударственного авиационного комитета (МАК) по данным расшифровки бортовых самописцев уже назвала предварительную причину крушения самолета Ан‑148 в Подмосковье. По данным экспертов, ею могли стать неверные данные о скорости полёта на индикаторах пилотов, что, в свою очередь, видимо, было связано с обледенением ППД при выключенном состоянии систем их обогрева. Но пока это только преварительные итоги. Расследование будет продолжаться. Уже даже Соединенные Штаты высказали желание оказать России помощь в расследовании авиакатастрофы Ан-148 в Подмосковье. Об этом заявил президент Дональд Трамп в телефонном разговоре с Владимиром Путиным , сообщает Associated Press со ссылкой на пресс-службу Белого дома.

Напомним, во время предыдущего телефонного разговора — в декабре 2017 года президент России благодарил своего американского визави за сведения, которые помогли предотвратить теракт в Петербурге.

В этой связи интересно мнение одного из пилотов авиакомпании «Саратовские авиалинии», который летал по маршруту Москва — Орск, в том числе вместе с пилотом погибшего Ан-148 Валерием Губановым. Его публикует «Радио Свобода», без указания имени-фамилии источника.

« Это теракт , по моему мнению. И это не только моя версия, но и многих пилотов нашей авиакомпании, с которыми я поговорил. Ни от ошибки пилотирования, ни от необработки жидкостью самолет бы не развалился в воздухе, а его обломки не раскидало бы в радиусе одного километра», — считает летчик.

По его словам, если бы самолет развалился от удара о землю, то тела и обломки лайнералежали бы рядом, компактно . «В таких случаях многих погибших находят в их креслах. А тут по частям всех собирают… Это значит, что на борту был мощный взрыв, иначе бы их так не разнесло», — добавил он.

Действительно, по состоянию на 8 часов утра 13 февраля в районе падения Ан-148 было обнаружено около 1,5 тысяч фрагментов тел погибших (в самолете было 65 пассажиров и 6 членов экипажа) и 500 фрагментов воздушного судна. Для этого пришлось обследовать площадь в 30 гектаров.

Оба «черных ящика» были найдены и отправлены в лабораторию. Впрочем, Следственный комитет, не дожидаясь результатов их расшифровки, объявил, что нарушения целостности лайнера в воздухе не было, а взрыв и возгорание произошли в момент столкновения самолета с землей.

Известно, что в период с 2010 по 2015 год произведенный в Воронеже Ан-148 (бортовой номер RA -61704) эксплуатировался государственной авиакомпанией «Россия». За это время случилось как минимум два серьезных инцидента, связанных с работой двигателей. В 2016 году «Россия» передала проблемный борт в сублизинг «Саратовским авиалиниям».

В ноябре 2017 года в ходе проверки компании Ространснадзором были выявлены нарушения в обслуживании погибшего Ан-148. «Периодичность замены масла и промывки фильтра в соответствии с программой технического обслуживания должна составлять 375 летных часов. На этом борту эти работы проводились с периодичностью 750 часов», — сообщил источник «МК» в ведомстве.

Западная пресса уже назвала мелкие региональные российские компании «бичом российской гражданской авиации». По словам работающей в России шведской журналистки Анны-Лены Лаурен , она всегда чувствует неуверенность, когда приходится летать самолетами российских авиакомпаний, специализирующихся на внутренних рейсах и если есть возможность, выбирает «Аэрофлот».

На авиафорумах последнюю катастрофу сравнивают с крушением Ан-148 в Белгородской области в 2011 году. Тогда погибли 6 человек — все находившиеся на борту.

Председатель комиссии по гражданской авиации Общественного совета Ространснадзора, заслуженный пилот СССР Олег Смирнов не видит явных свидетельств в пользу одной из версий крушения.

— Как профессионал я всегда опираюсь на факты. Особенность этой катастрофы Ан-148 в том, что самолет не терял скорость. То есть, он не падал хаотично, а даже до приземления имел приличную скорость. По данным «Флайтрадара», это около 600 километров в час. С такой скоростью на такой малой высоте летают истребители. Почему так случилось и должна понять комиссия, созданная по поручению президента.

Кстати, очень хорошо, что на месте падения самолета первыми были сразу два федеральных министра: транспорта и МЧС. Ведь там понадобились сразу огромные ресурсы. И министры справились с этой задачей. Разбили городок, обеспечили техникой и т. п. Отчасти поэтому удалось быстро найти оба самописца. Там записано все: работа двигателей, рулей, других механизмов, отклонение скорости и т. д.

Теперь главная задача — расшифровать их и установить причину аварии , чтобы в дальнейшем исключить такого рода катастрофы. Пока же я не вижу ни одной объективной причины для этого. Погода была великолепная, самолет новейший, экипаж подготовленный…

«СП»: — Не является ли системной причиной подобных катастроф небольшой размер региональных перевозчиков, возможно, не уделяющих должного внимания безопасности? Когда-то это был Саратовский авиаотряд — часть гигантского «Аэрофлота»…

— «Аэрофлоту» не интересны рейсы, которые выполняют «Саратовские авиалинии». Региональные перевозчики выполняют очень важную социальную функцию, так как возит пассажиров на небольшие расстояния. Например, летают из Благовещенска в Хабаровск, из Хабаровск в Иркутск и т. п. Там крайне необходима такая техника — до 100 пассажирских мест, которой нет у «Аэрофлота». На таких линиях эксплуатируются наши Як-42 и Ан-148. Это позволяет дать дорогу отечественному самолетостроению.

По мнению главного редактора портала Avia . ru Романа Гусарова , говорить о теракте пока преждевременно.

— В Петербурге американцы предупреждали нас о готовящемся теракте. Чем они могут нам помочь в данном случае, я даже не представляю. Аэропорт отечественный, самолет наш, да и наши специалисты по взрывчатым веществам уж точно не хуже, чем американцы.

«СП»: - Все зависит от версии, к которой склоняется расследование…

— Информации разного рода о катастрофе сейчас очень много, но она никак не складывается в какую-то стройную общую картину. Пока называют три версии: пожар двигателя, не облили самолет антиобледенителем и теракт. Но пока нет ни одного факта, который сформировал бы приоритетную версию.

Если бы самолет был покрыт льдом, он упал бы сразу за аэродромом. Если бы у самолета отказал двигатель, он не упал бы камнем вниз — самолет прекрасно летит и с одним двигателем. Он мог спокойно совершить круг и сесть. Даже с двумя отказавшими двигателями он продолжал бы планировать, а не лететь камнем вниз . Это не картошка, это самолет, у него есть крылья.

То же самое по теракту. Как известно, самолет прежде чем упасть выполнял некие «маневры». Сначала взлетел, потом начал снижаться, потом опять поднялся вверх. Возможно, тут какие-то проблемы технического характера. Тем более, что место падения локализовано. Самолет не взорвался в воздухе. Вспышку от взрыва видели уже на земле.

«СП»: — И все же…

— С таким же успехом я могу придумать еще несколько версий… Например, сказать, что в двигатель самолета попала птица. Могло это случиться? Да. Такое бывает. Но доказательств этому нет. Точно также, как нет и доказательств других версий. Думаю, даже те, кто сейчас в поле, на месте падения, не смогут сказать в чем тут дело. Придется ждать расшифровки бортовых самописцев.

«СП»: — Западные СМИ пишут, что российские региональные перевозчики менее безопасны по сравнению с крупными компаниями. Раз так, может они нам не очень-то и нужны?

— В России всего около сотни авиакомпаний. Из них первые 15 крупные, а все остальные мелкие. Для такой огромной территории это немного. А в тех же США тысяча авиакомпаний и никто не жалуется. Прямой зависимости между размерами авиакомпании и ее финансовым состоянием и ответственностью за вопросы безопасности нет. Правила написаны для всех одинаковые, проверяют всех одинаково.

Причем, на примере «Трансаэро» и «ВИМ-Авиа» мы видим, что крупные компании могут иметь не меньше проблем, чем мелкие. Где гарантия, что они обеспечивали безопасность на должном уровне? Это может гарантировать только регулятор, который контролирует и проверяет и крупные, и мелкие, и средние компании. К тому же количество перевозчиков регулирует рынок. Раз в стране сотня компаний, значит они нужны.

Вообще, трудно представить, чтобы такие западные компании как «Люфтганза» или «Бритиш Эйрвейз» или «Эйр Франс» занимались местными перелетами на «кукурузниках». Для этого у них есть другие компании. Точно также у нас «Аэрофлот» и прочие занимаются магистральными перевозками, а небольшие компании летают между регионами. Без них никак.

— Таких региональных компаний в России много, — говорит журналист Олег Лурье . — Причем у них довольно странные владельцы. К тем же «Саратовским авиалиниям» имеет отношение Сергей Евстафьев , друг и партнер Анатолия Чубайса . Была такая история с «коробкой из-под ксерокса». Тогда Евстафьев и Сергей Лисовский выносили полмиллиона долларов «черного нала» из Белого дома. Есть данные, что в «Саратовских авиалиниях» Евстафьеву принадлежит 55 процентов. Но связывать это обстоятельство с катастрофой не приходится. Среди региональных компаний есть и довольно успешные.

В свою очередь авиационный диспетчер Сергей Полозов склоняется к тому, что причиной катастрофы мог стать человеческий фактор.

— Версию теракта исключить нельзя, но я в этом мало уверен. Скорее, здесь цепочка событий технического характера. И человеческий фактор может присутствовать. Потому что если посмотреть мировую статистику катастроф последнего времени, то видно, что там все чаще присутствует именно человеческий фактор. Раньше этого было меньше.

«СП»: — Почему так?

— Развитие авиационной промышленности не стоит на месте. Появляются новые типы воздушных судов с надежными системами аэронавигационного оборудования. Но поскольку бортовые самописцы уже нашли, то скоро все станет известна точная причина катастрофы.

«СП»: — Но в России по статистике катастрофы случаются чаще…

— Катастрофы случаются везде. Отказы техники, ошибки пилотирования происходят везде. Где-то чуть больше, где-то чуть меньше. Россия здесь никак принципиально не отличается. Но безопасность в любой авиакомпании стоит на первом месте. На это «заточены» все стандарты. Потом уже экономичность, регулярность и прочее. Кстати, воздушный транспорт, по статистике, является самым безопасным транспортом в мире по сравнению с железнодорожным и автотранспортом.

Сергей Аксенов

Летчики-блоггеры рассказывают пассажирам, чего на самом деле стоит и чего не стоит бояться в полете. Сезон отпусков в самом разгаре. Многие и рады бы рвануть куда -нибудь к морю, но страх перелета пересиливает желание погреться на южном солнышке. История с крушением под Смоленском лайнера с президентом Польши на борту еще больше усилила этот страx: если падают борты № 1, то надеяться на надежность простого гражданского самолета и подавно не стоит. Но авиаторы иного мнения: самолет - это самый безопасный транспорт. Летчики-блоггеры, устав от пьяных истерик на борту, решили бороться с аэрофобией пассажиров, рассказав, почему не страшны воздушные ямы, и что у лайнера в полете должно «стучать, греметь и мигать». Идея пришла в голову бывшему военному летчику, а ныне капитану воздушного судна гражданской авиации Алексею КОЧЕМАСОВУ , известному в Интернете под ником «летчик-леха». Поддержали его и коллеги из других авиакомпаний. Турбулентность - это нормально Больше всего пассажиров пугает, когда самолет попадает в зону турбулентности. На языке пилотов это «болтанка». Самолет начинает подтряхивать, а иногда он и вовсе «прыгает» то вверх, то вниз и тревожно «машет крыльями». - Болтанка может возникнуть как в облаках, так и вне их. Это будет турбулентность ясного неба, - рассказывает Алексей Кочемасов. - Облака для самолета - то же, что ухабы на дороге для машины. Если нет ветра, температура равномерно распределена по высотам, влажность и давление равномерны. Полет спокоен и безмятежен. А если тучи и ветер, есть разница в температуре восходящих и нисходящих потоков, то, скорее всего, в полете будет трясти. Над горами и большой водой трясет всегда, но не обязательно сильно. Но самолеты проектируют с расчетом на зоны турбулентности. Поэтому бояться, что самолет, попав в воздушную яму, развалится, не стоит. Ничего у него не отвалится и не оторвется. Опасна ли болтанка для самолета? Может ли он рухнуть? - Болтанка неприятна для многих, но она не опасна, - успокаивает летчик. - Однако полеты в зоне сильной турбулентности не приветствуются. Пилоты стараются избежать попадания в турбулентность, а если и попадают, то стремятся выскочить из этих зон как можно быстрее. Заход в зону турбулентности не бывает неожиданным. Пилоты к ней готовы и знают маршруты обхода или выхода. Что на самом деле опасно К опасным метеоявлениям летчики относят: грозу, обледенение, сдвиг ветра и его микропорывы (еще их называют микровзрывами), шквал, пыльная или песчаная буря, облака пепла от вулканов (могут подниматься на высоту до 14 километров), смерчи, сильные ливневые осадки, сверхвысокие и сверхнизкие температуры. Если за окном что-то из перечисленного, то погода признается нелетной. Если экипаж сталкивается с таким метеоявлением на рейсе, то действует по инструкции. Грозы Бывают разными: фронтальными (теплый воздух вытесняет холодный), орографическими (воздух поднимается вдоль горных склонов), внутримассовыми (при неравномерном прогревании приземного слоя воздуха), сухими (без выпадения осадков).

Половина всех гроз продолжается не более часа. Полеты в зоне грозовых облаков опасны: там наблюдаются мощные восходящие и нисходящие потоки воздуха до 20 - 30 м/сек., более интенсивное обледенение, разряды молнии, град, сильные ливневые дожди, плохая видимость. - Мы про грозы знаем и стараемся туда не лезть, - уверяет Алексей Кочемасов. - У самолета есть локатор, который хорошо видит грозовые очаги. В зависимости от плотности облаков на его экране грозовой объект высвечивается различными цветами. Слабая облачность - едва зеленый цвет, более плотные облака - ярко-зеленый, грозовые облака - ярко-красный цвет, облака, содержащие градообразования (лед), - пурпурно-красный. Сдвиг ветра и сильная болтанка - темно-вишневый. В зависимости от цвета на локаторе экипаж решает: идет ли он по заданному маршруту или выбирает новый.

Обледенение Это очень опасно. Внешние и лобовые поверхности самолета покрываются льдом. Лайнер становится похож на креветку из супермаркета. Обледенение происходит при полете в атмосфере с переохлажденными каплями воды. При обледенении перестают работать законы аэродинамики: самолет молниеносно тяжелеет, ухудшаются несущие свойства крыла, лайнер становится неуправляемым. Иногда может обледенеть и двигатель. Авиация умеет бороться с этим явлением. Наиболее сильное обледенение возникает у земли или даже на самой «бетонке». При опасности «замерзнуть» еще в аэропорту (снег, дождь при минусовой температуре, иней , гололед) самолет перед вылетом обязательно обрабатывают противообледенительной жидкостью. Обливают все: крылья, хвост, стабилизатор. - Если меня облили жидкостью, которая эффективна в течение получаса, а я прорулил по аэродрому и простоял перед полосой дольше, то я не полечу. Я вернусь и снова обольюсь! - уверяет наш консультант. - И пусть пассажиры матерят авиакомпанию и «честят по маме» командира. Жизнь дороже! В воздухе обледенение менее вероятно, но если возникает, то более интенсивно. Здесь уже работает экипаж: запускает противообледенительную систему, обдающую замерзшие части горячим воздухом. Когда-то с этой бякой боролись, поливая корпус чистым спиртом. На борт поднимали до 200 литров этой бесценной жидкости и брызгали на стекло, как на автомобиле: перед лобовым стеклом стоял бачок и спецрычажок. Если противообледенительная система не справляется, то пилоты покидают опасную зону облачности. - Разворачиваемся и улепетываем так, чтобы пятки сверкали! - признается Кочемасов. ЛИКБЕЗ Полет идет нормально, если: При рулении вы чувствуете вибрацию и скрип колес. Это выпускаются закрылки-предкрылки, проверяются гидросистема и тормоза. Закрылки двигаются для того, чтобы увеличить подъемную силу. После взлета они убираются обратно. Перед посадкой снова выпускаются. При запуске двигателей освещение и кондиционеры резко выключились, а потом включились. Это источники питания переключились от внешнего генератора к генератору на борту. После взлета под полом что-то стучит и скрипит - это убираются шасси. После взлета и перед началом снижения двигатель работает тише. Это уменьшилась тяга двигателей - так и должно быть. Во время болтанки крыло «машет». Все в порядке - крылья лайнера гибкие и проектируются с расчетом на турбулентность. В иллюминаторе что-то мигает. Это работают проблесковые маячки, установленные на крыльях. Часто их свет отражается от облаков, создавая иллюзию молнии. После приземления раздается «задувающий» звук - это реверс тяги двигателя при помощи струи воздуха замедляет бег самолета. Приземлившись, самолет резко тормозит и вибрирует. Чем короче полоса, тем резче остановка. В дождь самолет «шмякается» о бетон - жесткая посадка обеспечивает лучшее сцепление с асфальтом. Вибрация - это срабатывает противоюзовое устройство, которое предотвращает скольжение. А В ЭТО ВРЕМЯ Разгорается скандал: австралийские стюардессы увидели в Интернете постеры с обнаженными девушками в салоне самолета и оскорбились. Бортпроводницы с Зеленого континента считают, что подобное фото вызывает всплеск насилия по отношению к работницам авиатранспорта, т. к. некоторые пассажиры начинают воспринимать их как сексуальный объект. Авторство фото приписывают одной из российских авиакомпаний, но ее руководство категорически отказывается признать этот факт. Кто же на самом деле сделал и вывесил в Сети скандальные ню, до сих пор неизвестно. КСТАТИ На взлете экипаж читает «молитву» Перед вылетом пилоты запускают все системы, необходимые для безопасного перелета. И после каждого выполненного действия читают Карту Контрольных Проверок. Этот документ - своеобразная «библия» для экипажа или, как ее называют сами летчики, «молитва». В результате ее чтения проверяют, все ли сделано правильно, чтобы в случае чего вовремя исправить неполадки. Продолжение - в следующем выпуске еженедельника.